1001 день, или новая Шахерезада — страница 18

"Златопое" из-за его собраньица началась свалка. Однако молодому человеку не удалось победить благообразного старичка. Но и старичку не удалось одолеть молодого человека. - Мы, - упрямо бормотал водопойный старик, - уже включили Хамякова в план. Ведь он типичный автор, уцелевший от старого режима. - А мы не включили? - надсаживался золотолетовский молодец. - Насчет старого мира нам ничего неизвестно, но зато хорошо известно, что

он признал советскую власть еще раньше Мексики. Де-юре и де-факто! И через два месяца, в рекордный срок, объединенное издательство "Златопой" выпустило в продажу двух Хамяковых. Одно собрание было издано в косовороточных переплетах и карточной суперобложке. Предисловие принадлежало перу академика Худ. Наук и имело налет социальной грусти. То же самое собрание сочинений появилось одновременно в желтой обложке с

изображением балок и мордочек с предисловием того же худ. академика, но уже с примесью социального негодования. И, к удивлению читателей, на обоих собраниях стояла издательская марка "Златопоя". - Но это ничто, - добавила Шахерезада, - в сравнении с историей о преступлении Якова Трепетова. И товарищ Фанатюк, возглавлявший комиссию по чистке аппарата, подумал: "Клянусь Госпланом, я не уволю ее, пока не узнаю этой истории!"

Преступление Якова И Шахерезада Федоровна начала новый рассказ. - Людям свойственно быть недовольными своей профессией. Был недоволен и Яков Трепетов, испытанный культработник, глава культотдела союза местного транспорта. Товарищ Трепетов блестяще украшал свой город. Он был честен, умен и работоспособен. Таких людей, как Яков Трепетов, обычно зовут бессребрениками. - Этот не украдет, - говаривал о нем культработник Умрихин. -

Бернардов украдет, даже Бернгардов может украсть! Я украду! Но Трепетов Яшка копейки чужой не тронет. Но Яков Трепетов тронул чужую копейку. Это было невероятно, неслыханно, неправдоподобно, но это случилось. Светлым майским вечером, когда общественность города прогуливалась по бульвару, культработник Яков Трепетов, этот бессребреник, подкрался на глазах у всех к сослуживцу своему Умрихину, залез к нему в карман пиджака,

вытащил кошелек и неторопливо стал удаляться. В конце бульвара его схватил заметивший кражу милиционер. Трепетов не сопротивлялся. Собралась толпа. - Он пошутил! - кричал подоспевший Умрихин. - Пустите его! Что за глупые шутки, Яков? - Он пошутил, - поддержала толпа, хорошо знавшая Трепетова. И милиционер уже приготовился отпустить шутника на свободу, когда Трепетов сказал: - Я не шутил. Я обокрал этого почтенного гражданина. Я вор.