1946-й — страница 7

отрадных, когда сошлись полный вариант «Тёмных аллей» и «Возвращение», «Дом у дороги» и «Поэма без героя», когда самое главное смогли сказать и те, кто был в России, и те, кто жил за границей, когда разом "высветились" писатели самых разных поколений — и те, кому "за двадцать", и те, кому "за семьдесят…" Как странно двоится образ этого года. Не потому ли, что в нём живут не только разные произведения, но и разное чувство

будущего? Ведь так же двойственно отразится первый атомный взрыв в высокой русской лирике этих лет. И с "мрачным сиянием", как у Георгия Иванова: Не станет ни Европы, ни Америки, Ни царскосельских парков, ни Москвы. Припадок атомической истерики Всё распылит в сиянье синевы… И — с просветлением и ясностью, как у Заболоцкого: …За великими реками Встанет солнце, и в утренней мгле С опалёнными веками Припаду я, убитый, к земле.

Крикнув бешеным вороном, Весь дрожа, замолчит пулемёт. И тогда в моём сердце разорванном Голос твой запоёт. И над рощей берёзовой, Над берёзовой рощей моей, Где лавиною розовой Льются листья с высоких ветвей, Где под каплей божественной Холодеет кусочек цветка, — Встанет утро победы торжественной На века.