Анализ сказок. Щелкунчик и Золушка

Анализ сказок. Щелкунчик и Золушка Евгений Власов Вначале была сказка Дорогой читатель, если вы начали знакомство с этой статьей, остановитесь и сделайте вот что. Достаньте где-нибудь, хоть в Интернете, два текста, две сказки — Гофмановского Щелкунчика и Шарль-Перровскую Золушку. Поверьте, так нам будет интереснее! Однако можете читать дальше. Я уверен, что после этой статьи вы обязательно их перечитаете. Краткий анализ сказки

— это особый, новый жанр. Смысл существования этого жанра слаб и ненадежен — писатель, давай лучше новую сказку, зачем анализировать уже созданную? Детям хочется новую! Но дети вырастают, становятся взрослыми, как же найти тропинку назад, в сказку и в детство? Считается, что сонм прочитанных, услышанных в детстве сказок помогает оформить, образовать социальную оболочку, структурировать скелет личности. Если так, то, может быть,

читая и анализируя сказки, мы получаем одну из возможностей узнать себя, познакомиться, извините, со своим скелетом? Но почему жанр анализа сказок привлекателен? Потому, что автор анализа, предчувствуя свою мощь, силу разума и своей свободной (в рамках приличий, установленных, опять же, им самим) мысли, предвкушает воздействие этой математической производной от сказочного текста на взрослого читателя. Как снег, как селевой поток

с гор падает дикая психоаналитическая мысль на голову ничего не подозревающего взрослого человека. Самым продуктивным языком толкования сказок и снов является язык дикого психоанализа. Именно в его глубинных и скабрезных свойствах содержится привлекательность аналитического текста о сказке, а если есть возможность познакомиться с несказочной жизнью автора, то открываются еще более интересные знания о связях обыденной

жизни и сказки, яви и сна. Щелкунчик Сказка развивается так: был мальчик, его заколдовали в инструмент для раскалывания орехов, подарили на рождество, и потом — сломали. Заколдовывали его некие мыши во главе с многоглавым королем, а точнее, с королевой Мышильдой. Сломал щелкунчика братик главной героини, подсовывая самые твердые орехи. Потом был некий кульминационный момент: щелкунчика полюбила девочка, а любовь — средство