Данте и Джотто — страница 10

укрывается то, что не Бог, а сам он, Данте, творит суд над прошлым и совре­менностью, над всей историей, над человечеством. Так же смелые искания Джотто идут во многих направлениях. Во-первых, он реши­тельно отбрасывает условную плоскостность романской и византийской живописи. Его фигуры объемны, они четко вылеплены светотенью. Для этих пластически осязаемых фигур живописец создает пространство, в котором они могут пребывать и

двигаться. Хотя это пространство построено не по правилам оптической пер­спективы, Джотто интуитивно схватывает впечатление глубины и трехмерности. Художник обычно отказывается от золотого фона. Его герои находятся в пейзаж­ном или интерьерном окружении, наделенном определенной мерой реальности. При всем этом Джотто чрезвычайно лаконичен и лапидарен. Подчас он доволь­ствуется лишь намеком на место, где происходит действие

(«Встреча Марии и Елизаветы», Падуя, Капелла дель Арена); в большинстве случаев он ограничивает количество участников действия („Благовещение Анне", там же). Ничто не должно наносить ущерб ясности показа и рассказа. В «Божественной комедии» Данте характеры обитателей загробного мира также очерчены лаконично, но четко. Они предстают перед читателями со всеми присущими им пороками и достоинствами, и нет такой человеческой

черты, которая была бы пропущена Данте. Гордые и смиренные, мужественные и трусливые, щедрые и корыстные, мудрые и нера­зумные — словом, все человечество, как оно есть, возникает перед читателем „Божественной комедии". Хотя мир этот вымышленный, воображение поэта, питаю­щееся реальной действительностью, уподобляет отдельные части его вполне зем­ным картинам. Адские пучины и озера похожи на страшные пейзажи, встречаю­щиеся

на земле; гора чистилища и леса на ней такие же, как земные горы и леса; адские чаны, в которых кипятят лихоимцев, в точности похожи на чаны венециан­ского арсенала, где кипятят смолу для того, чтобы конопатить суда. И райские сады отнюдь не такие, каких не мог бы увидеть реальный человек: они подобны прекрасным садам Италии. Отметим необыкновенную картинность поэтических описаний Данте, сделав­ших его поэму естественным

источником художественных сюжетов. Одним из первых иллюстраторов „Божественной комедии" был Сандро Боттичелли. И в творчестве Джотто главное — это человек. И природа и интерьер нужны ему как фон для фигур. Его героям, обычно спокойным и внутренне сдержанным, свойственно то чувство уверенности в себе и внутреннего достоинства, которое станет основной чертой героев у ренессансных художников. Правда, даже такому новатору, как